Опасная Переправа

стрел, что мечет смерть, нам не найти щита,
И с нищим, и с царем она равно крута.
Чтоб с наслажденьем жить — живи для наслажденья,
Все прочее — поверь — одна лишь суета!

Джут — одно из самых страшных несчастий, которое может только постичь казаха. От резкой перемены погоды — сначала дождь, потом мороз или сначала оттепель, потом заморозки — степь покрывается тонкой ледяной коркой. Трава, находящаяся под этой коркой, становится недоступной. Ни корова, ни овца, ни даже лошадь не могут пробить, этот лед копытом и погибают. Джут — это бескормица, сломанные и вывихнутые ноги скота, голодная смерть, обнищание. Вот отец Шолпан и обнищал (говорят же, цена богачу — один джут).

Теперь народ разделился по иному признаку — в одной стороне были вчерашние гости Жабагы — баи, бии, купцы, аксакалы, напротив них — бедняки.

—Что происходит? — спрсил Буркут своего соседа, батрака из рода жангабыл, и тот ему ответил:

— Новый декрет пришел.

«Ага, это то, о чем говорил мне Гаврилов», — понял Буркут. Он стал прислушиваться. Толпа гудела, речь шла о косовице, о разделе земли, о том, что теперь ее будут распределять иначе. «Да, — подумал Буркут. — Стоят они друг против друга, как родовые враги. Но ведь тут не род — тут иное разделение: тут встали друг против друга богатство и бедность, труд и эксплуатация, сила и бессилие. Это есть то, что большевики называют классовой борьбой. Она и сейчас идет — вот зачитают декрет, и люди разойдутся как будто мирно по домам, а на следующий день они встретятся уже иными, у каждого из них будет камень за пазухой и злоба на душе. И завяжется схватка. Не на жизнь, а на смерть».