Место действия. Публичность и ритуал в пространстве постсоветского города
- Upphovsrättsinnehavare
- Bookwire
- Ursprunglig publicering
- 2013
- Utgivningsår
- 2013
- Förlag
- Стрелка пресс
Intryck
- Victoria Briatovadelade ett intryckför 8 år sedan
Книга антрополога, которая предлагает порассуждать о том, что в современной России понимается под понятием "антропология". Илья Утехин широко известен как исследователь феномена коммунального быта. Не исключено, что эта сомнительная слава его тяготит, но в целом от его популярных работ остаётся ощущение, что у культурной антропологии сегодня не выработан ни предмет, ни язык. И, конечно, это претензия не к автору, а ко всей культурной антропологии в России. Все это интересно и замечательно, когда подаётся в форме статьи на развлекательном ресурсе. Но если читатель хочет большего? Готова ли культурная антропология ему это дать? Наука ли это в классическом понимании? Чего мы вообще ждём от науки? Истины? Развлечений? Нехорошее чувство остаётся с читателем: мы, красивые и умные, сели и вдумчиво поговорили о том, как же глупо фотографироваться у памятника. И все вроде замечательно, но не отмыться от ощущения, что мы — те самые бабушки у подъезда, которых мы препарировали десять страниц назад. Зачем мы применяем научный метод? Что мы хотим описать? Проблема дискурса ярко выражена лингвистически. Автор пробирается сквозь терминологию: может ли он использовать понятие "коннотация", или нет? Понятно читателю слово "филиппики"? "Мимесис"? От нашего читателя зависят глоссарий и библиография. Будет ли он гуглить "Бродский годы жизни", или мы говорим с тем, для кого это очевидно? Как нам разговаривать? С кем? Мы не нашли читателя, но продолжаем болтать с ним накоротке, делая вид, что текст понимают двое. А на самом деле, что уловил читатель? Где он? Что он услышал из того, что сказали? В итоге текст оказывается мясорубкой, в которую попали все, кто умеет складывать буквы в слова. Плохо ли это? Нет, это замечательно, если мы идём дальше. Но задали мы читателю вопросы, которые заставят его открыть словарь? Или он, счастливый в своём невежестве, будет любить тень философии? Мы популяризировали, но что? Невежество соотечественников? А зачем?
- Knyazheva E.delade ett intryckför 2 år sedan
👍Värt att läsa - Dinara Nurushevadelade ett intryckför 3 år sedan
👍Värt att läsa
Citat
- Anastasia Bogomolovahar citeratför 9 år sedan
любопытная аналогия с наблюдениями антрополога Эдварда Холла, исследовавшего культурно-специфичные паттерны использования пространства, в частности — в интерьере жилища и офиса. В отличие от американцев, предпочитающих легкую мебель, которую можно по желанию подвинуть удобнее, немцы, скорее, выберут более массивную мебель, что отражает стремление к контролю над установленным порядком: от посетителя не ожидают, что он станет двигать свой стул, чтобы устроиться поудобнее - лераhar citeratför 5 år sedan
Говоря о «чтении» пространства, интерпретации места и поведения, мы так или иначе имеем в виду те появлявшиеся на протяжении XX века и бок о бок существовавшие семиотические концепции, которые отталкивались от разных представлений о своем предмете. Семиология опиралась на представления о языке: если мы можем усмотреть в некотором объекте свойства, знакомые нам по устройству языка (скажем, единицы, составляющие словари и алфавиты, комбинирующиеся между собой по определенным правилам), то рассмотрение такого объекта как языкоподобного кода могло оказаться продуктивным. Тогда и культуру, мыслимую как память коллектива, которая передается от поколения к поколению внегенетическим путем, оказывалось возможным рассмотреть как совокупность «языков». - лераhar citeratför 5 år sedanМесто Вахштайн предлагает рассматривать как особого рода сообщение, передаваемое не столько вывеской, сколько атрибутами — оформлением и материальным наполнением (Там же, 290–291). Скажем, турникеты, лотки и витрины, банкоматы сообщают о «возможностях». Тогда скоординированные действия участников некоторой деятельности в этом пространстве и с этими возможностями можно расценить как своеобразное метакоммуникативное сообщение. Так, уличный музыкант в пешеходной зоне совместно со своей публикой конструирует место перформанса. Или, например, организованно стоя в очереди на маршрутку, участники очереди сообщают друг другу, что они признают этот фрагмент пространства остановкой маршрутки, самим своим поведением внося вклад в конструирование здесь именно такого, а не какого-либо другого контекста. Именно в этом контексте будет оцениваться и осмысляться любое действие (скажем, подошедшего к краю тротуара и остановившегося там заподозрят в попытке занять выгодную позицию и пролезть без очереди).
