Рана

Меня смутил набор смайлов внизу: в любом случае, советую.
Я читала два дня, остановиться пришлось на сон, и, не завтракав, снова продолжить. Может, меня захлестнуло так, потому что я тоже пережила потерю родителя. Пережила - не точный глагол, переживаю подойдет лучше. Иногда мне казалось, что речь идет обо и моей семье: и все смешивалось в общее и лишь какая-то деталь возвращала меня обратно.
Только закрыла последнюю страницу, и уже хочется начать перечитывать. Может, как-то мазохизм, потому что от этой книги больно. И одновременно хорошо.

Бывают тексты, которые читаешь и смиряешься. Будто смотришь на чужую боль, искренность, честность, любовь, и тебе самому становится легче жить.
Вот что со мной сделала «Рана».

Книга выдернула меня из реальности и дала возможность себя услышать. И я ничем не могу объяснить этот волшебный эффект, потому что мой опыт не похож на опыт Оксаны Васякиной. Да, я переживала смерть, я дышала ею и всматривалась, но моя память опускала детали. А роман оказался для меня пугающе близким, я соприкоснулась с ним, я поняла.

И мне хотелось просто визжать от того уровня откровенности, на которую решается Оксана. Просто визжать и удивляться, как можно разрешить себе так отразиться в тексте. Причём отразиться честно - рассказать о плохом и хорошем, описать жуткие реалии, так нам знакомые, и при этом не отвратить от существования.

Местами мне хотелось зареветь. А местами - восхититься слогом. Причём слогом спокойным, но уверенным.

Не читайте аннотацию. Серьезно! Просто откройте книгу и попробуйте услышать себя. Это роман про умирание и про потребность принять боль - так поняла его я.
У меня получилось достучаться до собственного сознания, и каждую минуту, пока я читала «Рану», мне становилось легче и спокойнее.

И на самом деле мне не хватает слов, чтобы выразить мое душевное состояние после прочтения. Я не могла оторваться от этого жгучего текста, я не могла избавиться от чувства смутного узнавания, и, конечно, я не могу никому посоветовать эту книгу.

Я представляла, как Оксана могла бы работать над повествованиям - как пропускала через себя эпизоды, редактировала, и так много раз. И нужно иметь огромные силы, чтобы такое вынести. Такое - это гниющая тоска, смерть и российская действительность. И не только вынести, но ещё и отрефлексировать-пережить-рассказать о своём опыте в книге.

Спасибо.

Жанровая неопределенность (скорее роман, который периодически превращается в эссе и разбавляется стихами), структурная чехарда (воспоминания из детства сменяются размышлениями о гомосексуальности и анализом творческого метода), приметы взросления в начале нулевых (пиратская кассета Земфиры за 28 рублей, кружочек докторской без хлеба — только в день зарплаты мамы) и антропологические наблюдения (тяга к цветастым халатам городских женщин — отголоски деревенской жизни, смерть называют не смертью, а «всяким случаем»): в «Ране» Васякиной столько всего перемешано, что сразу и не сформулируешь, что это за книга. Да и автор совсем не выручает, а еще больше путает: то оправдываясь за гибридность текста, то одергивая себя из-за оправданий. Одни сцены — гениальные. Например, когда героиня чувствует, что должна качественно провести время с умирающей матерью, но в итоге они просто смотрят вместе сериалы про ментов, потому что в тот момент между ними может быть только такая степень близости. Какие-то куски я, признаться, пролистывала. Наверное, так: «Рану» стоит прочитать, чтобы прикоснуться к чужой боли и что-то понять про смерть. Но постарайтесь все же не считать себя предателями, если в процессе чтения у вас возникнет ощущение недодуманности этого текста: ведь вас вроде как предупреждали.