Конечно, отец был не виноват. Никто его не обвинял. Да, именно он положил того ребенка в шкаф, но, по его словам, у него не было другого выбора. То, что он оказался неспособным оплатить использование специального оборудования для недоношенных детей, не делало его виноватым. Врач, который отправил домой еле дышащего младенца со словами: «Считайте, что он не родился», — тоже был не виноват. Не была виновата и мама, которая уснула, ни разу не покормив своего малыша молоком. И бабушка, посылающая маме тяжелую еду, когда та вот-вот должна была родить, тоже была ни при чем. И даже я, не спросившая, почему живого ребенка положили в шкаф, была не виновата. Во всем был виноват тот ребенок. Именно он был виноват в том, что так поспешно появился на свет. Если ему так не терпелось увидеть мир, надо было родиться здоровым или в богатой семье. Он умер, потому что должен был умереть. Мне нравилось, что он умер и всегда был рядом со мной. Если бы я знала, что после того, как он умрет, он станет моей собственностью, я бы задушила его собственными руками