Кусатель ворон

Уходить надо всегда вдруг, если долго собираться, то не уйдешь никогда.

Изобилие в городе кошек внушало опасение, что пироги с зайчатиной обязательно окажутся в наличии

Пора. Время уходить.
– Уходим? – спросила меня Александра.
– Да.
– Вот так вдруг?
– Ага, – кивнул я. – Уходить надо всегда вдруг, если долго собираться, то не уйдешь никогда.

– А при чем здесь генетика?
Я пожал плечами.
– Все время хочется кого-нибудь покусать. Хотя в последнее время меньше… но все равно. Мне кажется, над нашим родом судьба посмеялась. Кусатели и покусанные… Примерно так.

– Тоже хорошая профессия. А ты?
Александра пожала плечами.
– Не знаю, – сказала она. – Подумаю. Время еще есть. А ты журналистом?
– Скорее всего, – ответил я меланхолично. – Выбора нет как-то.
– Почему же? Сейчас много выбора, делай что хочешь, иди куда хочешь.
– Не для меня, – мужественно зевнул я. – У меня генетика. Предрасположенность.
– Это как?
– Моего прадеда покусали собаки, – сказал я. – Куда теперь деваться? А мой прапрапрадед по материнской линии и сам был… Тот еще. Крайебитер – наша старинная фамилия, Бенгарт уже потом, по отцу… Krajebieter.
– Кусающий ворон? – перевела Александра.
– Кусатель ворон, – уточнил я. – Кусатель ворон в восьмом поколении. Они в Восточной Пруссии жили, на Куршской косе. Были большими специалистами.

Александра прижалась ко мне.
А мне надо было что-то сказать, а я не мог придумать что.

Я чувствовал… Какое-то упоение, что ли. Не знаю, это трудно объяснить. Остервенение. Я вдруг понял, что буду останавливать этот пожар до тех пор, пока не полопается кожа. Пока не смогу терпеть наступающий жар, пока не закипят мозги…

Не знаю зачем, но я тоже переоделся, вывернул ветровку и штаны, наверное, пятахинское безумие проникло мне в мозг, с кем поведешься, от дурака и наберешься, это все давно проверено.

А я с чего-то попытался вспомнить, какое число сегодня, и никак не мог. Наверное, это все от электричества. Исчезло электричество, и информационный кокон вокруг нас мгновенно рассосался, и уже неясно, который день и сколько времени, и даже месяц не очень определен, лето, жизнь. Это мне нравилось.

Капанидзе погладил сложившиеся косички Александры. Красиво получилось. Необычно. Александра словно приобрела какое-то народное качество, инородность исчезла, и теперь она стала какой-то совсем нашей, в автобусе я бы и место ей не уступил. Даже взгляд поменялся.