Желтые короли. Записки нью-йоркского таксиста

это ведь не тот благодарный русский книголюб, который, обнаружив в двадцать шестой главе первое живое слово, будет уже до победного конца «давить» двухтомный роман про династию животноводов и, лишь перевернув последнюю, тысяча семьсот девяносто восьмую страницу, скажет: «Вот ведь какая дрянь!»

Подлый поступок женщины может назвать ошибкой только тот, кто любит ее.

Ваша Конституция – ложь от начала до конца. Ложь, что ваше государство выражает волю и интересы народа… Ложь и позор ваша избирательная система, над которой потешается весь народ, ложь и позор ваш герб, колосья для которого вы импортируете из Соединенных Штатов…

Завсегдатаем утренней стоянки был и Длинный Марик, неизменно возлежавший на капоте своего форда. В ясную погоду одессит, принимая солнечные ванны, сбрасывал рубашку, и тогда с его ностальгической груди в американское небо глядел грустный Ленин…

Стоят они подолгу. Водители-гои, водители-аиды не хотят возиться с ящиками. Какого лешего я нажимаю на тормоз? Чтобы услышать это: «Ты хороший человек. Ты понимаешь на идиш?».

А добрый наш Ангел, покровитель таксистов, и по нынешний день с нами! Отвернется в закуток, проглотит ломоть жирного одесского штруделя с изюмом, закусит хвостом маринованной селедки и, глядишь, погрузит мне Кеннеди.

Чемодан погружен, счетчик включен, машина тронулась, и тут коварный старикашка вонзает в мою доверчиво подставленную спину нож:
– Челси!

Этот французский министр, надоумивший своего короля продавать Америке оружие для войны с Британской короной, этот величайший из дипломатов, воспитывая молодых, не уставал повторять: «Никогда не поступайте согласно первому движению души, ибо оно – самое благородное…»

какая-то старуха из Боропарка,[32] расщедрившись по случаю пятницы, оставила а идише драйвер[33] доллар на чай!
– Фак-ю! – осклабился Доктор.
– Как вам не стыдно, я старая женщина…
– По-моему, вы совсем не такая старая, – галантно отвечал Доктор.
– Закрой свой грязный рот! – зарычала старуха. – Где твоя благодарность?! Такое говорят – человеку, который дал тебе целый доллар?!
– Ша! – сказал Доктор. – Если вам мало, я могу сказать – больше: Ай фак-ю вэри мач!

Мой отец, которому я подробно писал о нашей жизни в Америке, с некоторыми затруднениями, но все-таки переводил мои письма на советский образ мышления. Так, например, он не удивлялся, что студенту платят стипендию. Однако, когда я написал ему, что мать моей жены, которая эмигрировала вместе с нами, получает пенсию и снимает отдельную квартиру, папа рассердился и в ответном письме прикрикнул на меня из-за океана: дескать, ври, да не завирайся! Как могла твоя теща получить в Америке пенсию, если не работала там ни единого часу?!