Воцарилась одна из таких пауз — одновременно ледяная и раскалённая. Она полнилась беззвучными словами, которые нельзя было говорить вообще, или надо было сказать в другое время, по-другому, или можно было сказать, или нужно было сказать, но нельзя, и эта пауза могла тянуться вечно