Азиатская Одиссея

Так мистика бараньих лопаток была побеждена простым здравым смыслом большевиков.

В другой раз я заметил на горизонте странную цепочку из поездов длиной в несколько верст. Они были неестественно неподвижны, и только несколько темных фигур перемещалось вдоль составов. Мы отправили людей выяснить, что произошло. Головной локомотив израсходовал топливо и воду и заблокировал путь. Остальные подошли к нему и, пытаясь сдвинуть огромную массу с места, также остались без горючего; в конце концов все они примерзли к рельсам. Позже я узнал, что сорок пять тысяч мужчин, женщин и детей замерзли насмерть в этих жутких поездах.

Наш полковник, чью немецкую фамилию я позабыл, был суровым воякой. Он не знал жалости и в отношении противника всегда действовал самым жестоким из возможных способов. Он любил хвастаться своим участием в Канской экспедиции и жалел, что другого случая повторить такой славный успех не представлялось. У него была занятная чаша для питья из гладкой кости, богато отделанная серебром. Один из однополчан рассказал мне ее историю:

— Однажды мы встретили сильное сопротивление в большом селе, называвшемся Дубрава. Бой длился трое суток без перерыва. Наконец противник израсходовал боеприпасы и сдался. Мы расстреляли всех красных, заставив их самих копать себе могилы. Крестьян, хоронивших тела, также потом казнили. Командир красных был обезглавлен, а старосту деревни заставили отнести его окровавленную голову к себе домой и варить в котле. Не выдержав этого, он сошел с ума, и его пришлось застрелить. Продолжить работу привели его помощника, но тот оказался ненамного крепче и также получил свою пулю. Люди сменяли один другого, и наконец череп был сварен и очищен, а из его верхней части сделали эту чашу.