Партиципаторный музей

Музеи и библиотеки ничего не привносят в мою жизнь. Активно откликаясь на мысли, рассказы, творчество посетителей, учреждения культуры могут помочь им развить личную заинтересованность как в своем контенте, так и в самом своем существовании.
2. Там ничего не меняется — раз сходил, возвращаться незачем. Создавая платформы, где посетители могут обмениваться мнениями и общаться в реальном времени, учреждения культуры предлагают им новые впечатления, не затрачивая средств на смену экспозиции.
3. Со мной разговаривают свысока, не интересуются моим мнением, не предоставляют более широкого контекста для осмысления экспонатов. Представляя многообразие историй и голосов, учреждения культуры могут помочь зрителю выбрать именно то, что ему нравится, выработать свою собственную точку зрения.
4. Здесь нет возможности для занятий творчеством и самовыражения, я не могу внести свой вклад в историю, науку, искусство. Приглашая зрителей к соучастию, можно учесть интересы тех, кто предпочитает не просто смотреть, но и что-­то создавать.
5. У меня нет возможности для комфортного общения, а хочется обсудить свои впечатления со знакомыми и незнакомыми людьми. Создавая пространство для диалога, учреждения культуры показывают, что они — часть «реального» мира, где можно говорить о важных вещах, связанных с тематикой учреждения.

Облегчая посетителям возможность создавать контент, но не предоставляя возможности сортировки и расстановки приоритетов, многие учреждения культуры получают именно то, чего больше всего страшатся: неструктурированную массу низкокачественного контента.

Учреждение культуры ориентировано на публику: оно должно быть столь же удобным, функциональным и доступным

Если музею все равно, к чему приведет соучастие, оно никого не вовлечет.

Первым делом необходимо определить, что именно конкретный партиципаторный проект может дать вашему учреждению, а затем связать это с вашими основными задачами. Например, для какого-­то музея ценными могут оказаться раковины улиток, собранные посетителями, другой может устраивать круглые столы по вопросам расизма. Важно также определить, какого рода соучастие не пойдет вам на пользу. Для одного музея раковины улиток могут стать ценным приобретением, для другого — тяжелым бременем.

Разумные рамки способствуют мотивации и сосредоточению. Как выразился Орсон Уэллс, «отсутствие ограничений — враг искусства».

­лиотеку, и меня порой раздражает отсутствие персональных рекомендаций. Если не считать выборок из числа обладателей Национальной книжной премии или лучших пляжных детективов, никто не спешит помочь мне отыскать нужную книгу. Нет раздела «серьезные романы с крепким сюжетом о сильных женщинах» или «смешные и эксцентричные, но не вульгарные тексты игрового плана». К другим посетителям библиотеки за помощью не обратишься. Библиотекари часто заняты или их вообще нет рядом, если я просматриваю электронный каталог из дома.

В 2006 году похожий подход применила галерея Тейт Модерн: там издали любопытные листовки, в которых предлагались различные экскурсии под разные настроения. Среди маршрутов были такие: «Ссора с любимым», где можно было выплеснуть раздражение; «Обожаю зверей» с акцентом на их свирепости, и другие

Представляя людей друг другу через контент, который им нравится, не нравится или вызывает какие-­то личные чувства, сотрудники подталкивают их к диалогу и к дружеским отношениям, непосредственно связанным с основной функцией музея.

Джейн Макгонигал, занимающаяся исследованиями игровой деятельности, утверждает, что для счастья человеку нужны четыре вещи: «любимая работа, понимание, что он в чем-­то достиг мастерства, общение с приятными людьми и возможность участвовать в чем-­то большом»