Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм. 1914—1939

Если посмотреть на вещи более широко, можно увидеть, что концлагеря при советской власти приобрели новую функцию. Прежде они применялись в ходе колониальных завоеваний и в военное время. Советская же власть, напротив, использовала их в мирное время, и не только в целях сдерживания того, что считала угрозой, но и во имя преобразования общества.

Головокружительный темп модернизации в конце XIX — начале XX века сам по себе подогревал пыл реформаторов, которые одновременно испытывали оптимизм по поводу кажущегося бесконечным прогресса человечества и беспокоились о том, что мир меняется слишком глубоко и нужны еще более радикальные

В русской научной традиции было сильно развито воспитательное начало, хорошо сочетавшееся с марксизмом, что помогает объяснить, почему столь многие русские интеллектуалы выбрали именно марксизм

Повышенный государственный надзор за населением шел рука об руку с кампаниями по ликвидации безграмотности, политическим образованием и попытками научить народ ценить высокую культуру.

Эта группа утверждала, что «мужчины и женщины составляют основное сырье, из которого сооружается величие нации», а следовательно, заявляли они, долг государственного деятеля — «позаботиться о том, чтобы эти бесценные ресурсы не оказались растрачены из-за безразличия и вялости».

Ближе к концу жизни Сталин выступил с заявлениями, затрагивающими содержание ряда научных дисциплин (в том числе экономики и лингвистики), стремясь укрепить авторитет партийного руководства в области социальных наук. Однако после его смерти и начатой Хрущевым кампании десталинизации маятник качнулся обратно, в пользу научной компетенции, — в первую очередь потому, что в годы холодной войны наука играла важнейшую роль [1120].

Появление в 1930-е годы новой советской интеллигенции, происходившей в основном из рабочего класса, казалось, разрешило проблему, создав кадровый резерв специалистов, сведущих как в науке, так и в партийных принципах [1118].

Как утверждает Юрий Слёзкин, сталинское руководство считало, что научная истина ученых должна совпадать с партийной истиной коммунистов, тогда как на деле та и другая часто расходились [1116].

Земские врачи, на первых порах осудившие захват власти большевиками, тем не менее поддержали советский подход к общественному здоровью — социальную медицину с упором на бесплатное, всеобщее, профилактическое здравоохранение. Демографы и сексологи предписали репродуктивную политику, которая соответствовала нуждам государства. Учителя и советские чиновники совместно просвещали население, стремясь не только сделать рабочих

Так, советские специалисты по санитарной статистике, горячо желая быть частью международного медицинского сообщества, вместе с тем предпочитали свою собственную систему классификации болезней, подчеркивавшую социальное происхождение недугов в гораздо большей степени, чем это делала стандартная международная система [378].