Эвви Дрейк все начинает сначала

«Уходи сейчас или не уйдешь никогда»

Эвви, он… сделал тебе больно? Ты его боялась?
«Интересно, страх перед каждым разговором с ним считается? Считается ли напряжение, которое нарастало, когда он входил в комнату?»

– Я что-то делал и получал нечто интересное, – сказал он. – Если ты знаешь, как это работает, то можешь заставить раствор посинеть, нагреться или вообще взорваться. Это нечто сумасшедшее, но это было предсказуемое сумасшедшее. Можно было заставить что-то испускать зеленый дым или превращаться в пену, и каждый раз это происходило одинаково. А потом записываешь формулы, и раз, лабораторная работа выполнена.

о-видимому, я человек-катастрофа.
– И кто еще так считает?
– Главное, что так считаю я.

«Уходи сейчас или не уйдешь никогда», – как мантру повторяла про себя Эвви.

Доктор Талко улыбнулась:
– Ты будешь шокирована, узнав, сколько людей говорят мне, что они пережили рак или развод или что их дом сгорел дотла, а потом они потеряли ключи или у них кончился кофе, или собака сжевала туфлю, и поэтому они разваливаются на куски.

Да, она души не чает в детях, она помнит о них и, конечно, любит их, и дети любят ее, но она скорее предпочтет взять их в «Чак-Чиз» [227] или в круизы, чем заставлять есть салаты и ходить в школу. И она им потакает снова и снова. Я не против таких поездок к маме… в будущем. Но никак не сейчас.

Эвви покрасила стены квартиры в свой любимый оттенок павлиньего синего и уединялась в ней.

Для некоторых людей, которые видели, как он рос, я думаю, что он был кем-то вроде единственного в мире единорога.
– Он не хотел в жизни большего?
– Ну почему же? Хотел.
– Но зачем тогда возвращался?
Эвви пожала плечами:
– Потому что в любом другом месте он был бы просто красивой лошадью.

Нельзя врать самой себе слишком долго.