bookmate game
Атул Гаванде

Все мы смертны. Что для нас дорого в самом конце и чем тут может помочь медицина

Berätta för mig när boken läggs till
För att kunna läsa den här boken överför filer i EPUB- eller FB2-format till Bookmate. Hur laddar jag upp en bok?
  • Довран Одаевhar citeratför 3 år sedan
    В медицинском институте я узнал многое, однако тому, что все мы смертны, нас не учили.
  • Лиля Хакимуллинаhar citeratför 2 år sedan
    Мы неправильно понимали свою профессиональную задачу. Мы считали, что наша задача – вернуть здоровье и продлить жизнь. Но на самом деле она гораздо масштабнее. Наша задача – обеспечить благополучие. А благополучие – это еще и причины, по которым человек хочет жить дальше. Эти причины играют важную роль не только на закате дней, не только когда человек теряет силы – они актуальны все время. Когда человека настигает тяжелая болезнь или несчастный случай, сокрушающие тело и дух, нужно задать главные вопросы: как вы понимаете свое положение и его вероятный исход? Чего вы боитесь, на что надеетесь? На какие компромиссы вы готовы пойти, а на какие нет? И каков порядок действий, который лучше всего соответствует этой картине?
  • Лиля Хакимуллинаhar citeratför 2 år sedan
    наш технологичный век общество забыло, что такое “роль умирающего” (dying role), как называют ее ученые, и как важна она для человека, жизнь которого подходит к концу[131]. Человек хочет поделиться самыми важными своими воспоминаниями, дать последние мудрые советы и раздать памятные подарки, уладить ссоры и закончить споры, распорядиться наследством, примириться с Богом и убедиться, что у тех, кого он покидает, все будет хорошо. Он хочет завершить свою историю на собственных условиях. По мнению многих, это одна из главнейших ролей в жизни человека – и того, кто умирает, и тех, кто остается. И вечный позор нам, если мы из-за своей тупости и бесчувственности лишаем людей возможности сыграть эту роль. Мы, медики, снова и снова превращаем последние дни человека в зияющую черную дыру, даже не отдавая себе отчета в том, какое зло причиняем.
  • Лиля Хакимуллинаhar citeratför 2 år sedan
    В сущности, спор идет о том, чего мы боимся больше: продлить бессмысленные страдания или прервать бесценную человеческую жизнь.
  • Лиля Хакимуллинаhar citeratför 2 år sedan
    Мы ускоряем кончину всякий раз, когда отключаем пациента от аппаратов искусственной вентиляции легких или искусственного питания. Кардиологи после некоторого сопротивления все же признали, что больной имеет право просить лечащего врача отключить кардиостимулятор – прибор, регулирующий сердечный ритм[125]. Кроме того, мы понимаем, что нужно давать больному такие дозы наркотических и седативных средств, чтобы они снижали боль и дискомфорт, даже если мы знаем, что такие дозы приближают смерть. Все, чего сейчас требуют сторонники ускоренного ухода из жизни, – чтобы страдающий человек имел возможность получить те же самые препараты, но на сей раз именно для того, чтобы они приблизить срок своей смерти. Однако нам пока трудно провести отчетливое философское различие между правом человека остановить внешние, медицинские, искусственные процессы, продлевающие его жизнь, – и правом прервать природные, внутренние процессы, которые делают то же самое.
  • Лиля Хакимуллинаhar citeratför 2 år sedan
    Во-первых, самая жестокая наша ошибка при обращении со стариками и неизлечимо больными – это неготовность признать, что у этих людей могут быть и иные приоритеты, кроме собственной безопасности и желания прожить подольше. Во-вторых, для того чтобы жизнь человека оставалась осмысленной, исключительно важно дать ему возможность самому писать свою историю. В-третьих, мы имеем возможность перестроить свои учреждения, свою медицинскую культуру, свой способ разговаривать таким образом, чтобы обеспечить иные возможности для написания последних глав человеческой жизни.
  • Лиля Хакимуллинаhar citeratför 2 år sedan
    В старости и болезни нужно обладать мужеством по меньшей мере двух родов. Прежде всего, предстоит выработать в себе стойкость перед лицом реальности неизбежной смерти и бесстрашно искать правды о том, что вам грозит и на что вы можете надеяться. Обрести этот род мужества – само по себе трудная задача, и у нас всегда есть множество предлогов, чтобы от нее уклоняться. Однако еще труднее мужество второго рода – способность действовать в соответствии с обретенной истиной. Беда в том, что чаще всего мы не понимаем, что именно считать разумными действиями в подобных ситуациях. Довольно долго я думал, что дело тут лишь в очень высоком уровне неопределенности. Когда очень трудно разобраться, что вас ждет, трудно и понять, что следует делать. Но со временем я пришел к мысли, что проблема тут гораздо более глубокая. Вам предстоит решить, что для вас важнее – страх или надежда.
  • Лиля Хакимуллинаhar citeratför 2 år sedan
    Умиранию сопутствовали установившиеся еще со времен Средневековья обычаи и традиции. Были весьма популярны руководства по ars moriendi – искусству умирания: латинский трактат, вышедший в свет в 1415 году, выдержал затем более ста изданий по всей Европе[90]. Все считали, что к смерти нужно относиться стоически, без страха, жалости к себе и несбыточных надежд на что-то, кроме прощения Господа. Главное – укрепиться в вере, покаяться в грехах и отрешиться от всего земного и суетного. В руководствах по искусству умирания приводились молитвы и вопросы, которые родные и близкие должны были задавать умирающему, чтобы привести его в надлежащее умонастроение в последние часы. С особенным уважением следовало относиться к последним словам умирающего[91].
  • Лиля Хакимуллинаhar citeratför 2 år sedan
    Керен Уилсон вспоминает слова одной из своих коллег: “Для себя мы хотим независимости, а для своих близких – безопасности”. Это и есть главная проблема и главный парадокс в жизни немощных стариков: для тех, кто нам дорог, мы желаем именно того, от чего мы сами наотрез отказались бы, сочтя это посягательством на нашу личную свободу.
  • Лиля Хакимуллинаhar citeratför 2 år sedan
    Однако главное даже не в этом: увеличение продолжительности жизни изменило отношения между стариками и молодежью[17]. Традиционно дожившие до преклонных лет родители служили жизненно необходимым источником стабильности, советов и экономической защиты для молодых семей, которые еще только прокладывали себе путь к благосостоянию. А поскольку землевладельцы тоже, как правило, сохраняли права собственности до самой смерти, то сын, оставшийся с родителями и пожертвовавший всем ради заботы о них, мог рассчитывать, что унаследует все домохозяйство – или, по крайней мере, большую его долю, чем его брат, покинувший отчий дом. Но когда ожидаемая продолжительность жизни родителей заметно возросла, возникла некоторая напряженность. Традиционная семейная система перестала быть источником стабильности для детей, и началась борьба за контроль над имуществом, финансами и за право принятия самых фундаментальных и жизненно важных решений.
fb2epub
Dra och släpp dina filer (upp till fem åt gången)