Королевский крест

В общем, чем умнее женщина, тем больше она делает глупостей.

Тупые друзья, они как тупые ножи: вроде и вреда принести не могут, а раздражают.

Сын может пойти на отца, брат на брата, слуга на господина, но никогда не предаст хозяина великий артефакт. Из-за него – предавали. Из-за него – убивали. Но сам алый камень оставался верен владельцу… до тех пор, пока владелец оставался верен себе. А потом уходил, становясь сильнее, наполняясь кипящим вокруг безумием.
Скольких хозяев он поменял, пока не попал в руки Александра? Многих. Хроники Бруджа перечисляли истинных кардиналов со скрупулезной точностью, но ни один из них не владел Алым Безумием так долго, как барон.

Город горел. Деревянные избы и каменные особняки, лавки и присутственные места, больницы и храмы — захваченный город горел, плакал огнем, задыхался черным дымом и горечью жителей. Город плакал, но то были слезы ярости, слезы ненависти, злые слезы. Город был не покорен — захвачен, и очень скоро непобедимому императору предстояло познать разницу между этими двумя понятиями.

Александр ответил не сразу, выдержал паузу:
— Потому что ты навский раб.
— Мы хотим жить нормально. Мы хотим жить, не опасаясь за свое будущее. А это возможно только в Тайном Городе. Мы хотим жить, а не воевать. И мы — не рабы.
И столько уверенности прозвучало в словах Треми, что истинный кардинал запнулся.

«Одумайтесь! Отвлекитесь от патриотизма, забудьте, что война будет идти на территории России! Подумайте обо всем человечестве!»
«О нем мы и думаем, граф. Мы думали о нем, когда сражались с Тайным Городом плечом к плечу с гиперборейцами. Мы думали о нем, когда уничтожали гиперборейцев плечом к плечу с Великими Домами. Мы думали о нем, когда Инквизиторы ставили нелюдей на колени, и позже, когда мы истребляли Инквизиторов, желавших, подобно вам, сражаться до конца».

Собеседники одновременно замолчали, пытаясь понять, о чем, собственно, говорил оппонент. Первым нашелся шас:
— Извините, что говорю, когда вы меня перебиваете.
— Ничего страшного…

Итальянцы и испанцы, пруссаки и поляки, саксонцы, вестфальцы, португальцы, баварцы, хорваты — все склонили головы перед величием императора французов и раболепно принесли ему унизительные клятвы верности.
Русские становиться на колени отказались.
И воевать Наполеону приходилось не только с регулярной армией, но со всем народом, с каждым русским лично, ибо, в отличие от просвещенных европейцев, славяне не собирались терпеть на своей земле присутствие чужой армии. Дворяне жгли поместья, купцы — лавки и товары, разрушали все, что можно разрушить, уничтожали, что можно уничтожить, и уходили.

Сложившуюся за тысячелетия репутацию поколебать очень сложно, ведь штампами думать удобнее, проще, и мало кто обращал внимание на то, что именно вассальные семьи Нави вели себя в Тайном Городе наиболее свободно и независимо. Власть во Дворе была выстроена жестко, но времена, когда она опиралась на штыки и кнуты, миновали — Тьму давно перестали интересовать рабы.

Берлинская резня, Мадридский погром, Черный рассвет Парижа — сотни погибших масанов. Все эти катастрофы стали возможны только благодаря измене. Шпионом мог оказаться сын, брат, отец — логика гражданской войны беспощадна, жалеть в ней не принято.