Судьба убийцы

путь домой всегда легче любого другого

даже не оглянувшись, как казалось тогда, навсегда, он глубоко ранил отца, и рана эта так и не зажила.

А когда Шут ушел,

Шут всегда хотел от него большего, он хотел слишком много, отец не мог столько отдать.

Я видел, как люди топят горе в крепкой выпивке, пытаются заглушить его Дымом или травами. Утратив боль, они теряли и связь с миром. И становились менее человечными. То же происходило и со мной.

– Хочешь, чтобы я ушел?

– Нет. Я хочу побыть тут наедине с тобой. Ты-то не смотришь на меня так, будто я – что-то странное в твоей тарелке супа.

Сделал все в соответствии с самым первым наставлением Чейда: пришел, убил и исчез. Прихватив с собой недоеденную курицу.

почувствовала себя хлебной коркой, брошенной в курятник.

Мы миновали редколесье и очутились на поросшем травой склоне. Внизу зеленым ковром расстилался луг, на нем, словно просыпанные пуговицы, белели овцы.

Мести все равно, виновен ли человек, прав ли он. Словно цепь тянется от одного бедствия к другому, требуя, чтобы за одно ужасное событие было заплачено другим, еще более страшным, а за то – третьим. Я постепенно начинала понимать, что конца этой цепи не будет никогда.