Синие ночи

А когда пора синих ночей проходит (а это рано или поздно случится, всегда случается), вас охватывает настоящий озноб: вы буквально заболеваете, вдруг осознав, что синевы все меньше, дни идут на убыль, лето почти прошло.

Он был мой север, юг, мой запад, мой восток,
Мой шестидневный труд, мой выходной восторг,
Слова и их мотив, местоимений сплав.
Любви, считал я, нет конца. Я был не прав.

Созвездья погаси и больше не смотри
Вверх. Упакуй луну и солнце разбери,
Слей в чашку океан, лес чисто подмети.
Отныне ничего в них больше не найти[62].

рек, трущихся в полумраке о поросшие травой берега

проходите мимо окна, направляетесь в Центральный парк и окунаетесь в синеву: воздух пропитан ею, и за час с небольшим эта синь, темнея и сгущаясь, становится все насыщеннее, пока наконец не обретает сходство с сапфировой феерией витражей Шартрского собора в ясный полдень или ультрамариновым отсветом излучения Черенкова, возникающим меж топливных стержней в бассейне ядерного реактора

«Зато сколько прекрасных воспоминаний», — будут говорить мне потом, будто воспоминания способны утешить. Не способны. Воспоминания — это то, что прошло, то, чего больше нет. Воспоминания — это уэстлейкская школьная форма в комоде, выцветшие и потрескавшиеся снимки, приглашения на свадьбы людей, чьи браки давно распались, приглашения на заупокойные мессы по людям, чьих лиц уже не восстановить. Воспоминания — это то, что я предпочла бы забыть

Сама не слышу, что говорю?
Или вкладываю в сказанное иной смысл? Ну, скажем: время идет, но не так стремительно, чтобы на это следовало обращать внимание. Или даже: время идет, но не для меня

Неумение ценить важные мгновения прошлого, пока они были настоящим, — еще одна вещь, которую я раньше упрямо отказывалась в себе признать

Осколками этой вдребезги разбившейся веры теперь наполнены ящики и шкафы моей нью-йоркской квартиры

А воскрешается лишь ощущение того, как мало я ценила важные мгновенья прошлого, пока они были настоящим.

Нахожу залежи выцветших и потрескавшихся снимков, которые вряд ли когда-нибудь захочу снова увидеть.

Нахожу множество изысканных свадебных приглашений от людей, чьи браки давно распались.

Нахожу множество извещений о заупокойных мессах по людям, чьи лица давно забылись.

Бумажный хлам. Когда-то у него была миссия: воскресить в будущем важные мгновения прошлого.