Красная трава

Небо было омыто тенью, зыбкое, непостоянное, как брюшина черного кота в разгаре пищеварения

Я же теперь изношен, месье Брюль, — сказал Вольф. — Я ненавижу годы учебы, потому что они меня износили.

Мужчина утешается в одиночку, — сказал Вольф, заходя в свой кабинет.
Он лгал естественно и искренне. Мужчина утешается точно так же, как и женщина

обобщайте их в свою очередь, — сказала Хмельмая. — Это усложнит и их тоже. Ни один из них этого не заслуживает. Никогда не нужно думать «мужчины». Нужно думать «Ляпис» или «Вольф». Они всегда думают «женщины», это их и губит.

саду кто-то насвистывал. Хмельмая шевельнула ногой, и нога стала собираться воедино клеточка за клеточкой, в какой-то момент копошение клеток стало почти нестерпимым. Восхитительно. Она потянулась, слегка застонав от наслаждения.

Его щека прижалась к плечу Хмельмаи, еще слегка угловатому от избытка юности.
— Проснемся все в кротах, — опять заговорила она.

— Все, что не является ни цветом, ни запахом, ни музыкой, — сказал он, загибая палец за пальцем, — все это — ребячество.
— А женщина? — возразила Лиль. — Жена?
— Женщина, следовательно, нет, — сказал Вольф, — она ведь как минимум включает в себя всю эту троицу.

ибо я лично, в соответствии с обычаем, совершенно не знаю, о чем же, собственно, идет речь, так как являюсь лицом официальным, я передаю слово фанфарам для исполнения отрывка из их репертуара.

Он толкнул дверь, этот аргумент на нее подействовал.

водопаде, — сказал он, — важно падение, а не вода.