ru
Михал Витковский

Любиево

Berätta för mig när boken läggs till
För att kunna läsa den här boken överför filer i EPUB- eller FB2-format till Bookmate. Hur laddar jag upp en bok?
Михал Витковский (р. 1975) — польский прозаик, литературный критик, аспирант Вроцлавского университета.

Герои «Любиева» — в основном геи-маргиналы, представители тех кругов, где сексуальная инаковость сплетается с вульгарным пороком, а то и с криминалом, любовь — с насилием, радость секса — с безнадежностью повседневности. Их рассказы складываются в своеобразный геевский Декамерон, показывающий сливки социального дна в переломный момент жизни общества.
Den här boken är inte tillgänglig just nu
237 trycksidor
Har du redan läst den? Vad tycker du om den?
👍👎

Citat

  • Наталия Марченкоhar citeratför 7 år sedan
    Во время прогулки меня останавливают немецкие пенсионерки. Вне себя от ярости. На всех кремовые ортопедические туфли, кремовые курточки, коричневые брюки Отстиранные от индивидуализма водой и мылом. Короткие стрижки, седые волосы. Без макияжа, но демонстративно чистые. Разумеется, из бывшей ГДР. Жизнерадостные пожилые дамы. Годами им вдалбливали, что они не должны выделяться, должны слушать власть, на работе делать, что велит начальство, не комментировать, не думать, выполнять! После работы на садовый участок, который им милостиво предоставила система. Трудно теперь от них требовать индивидуализма в одежде и поведении. Каждая только и смотрит, чтобы в чем-нибудь не отстать от другой. Может, слишком большие перламутровые клипсы надела? Может, снять их в туалете? А удобно ли? Особенно трудно ожидать от них изменений под старость, которая (по причине высокого уровня жизни в современной Германии) у них чересчур длинная. Зато еще более отвратительная и более неприкрытая.
  • Наталия Марченкоhar citeratför 7 år sedan
    Ведь ездили люди, и что с того, что теперь пенсия несколько сот злотых чтобы сюда раз в год приехать оторваться, надо в вазу, хрустальную, что на телевизоре стоит, целый год бросать монеты. А мне, почитай, на всё приходится заводить вазу. Раньше отпуск человеку был просто положен, и все тут. Санаторий положен. В свободное время читали замечательные книги из месткомовской библиотеки, на лавочке, в парке, в постели. Какая теперь молодежь? А раньше в организациях состояли и на субботниках-воскресниках территорию убирали, клумбы красивые разбивали, цветочки сажали. А теперь только посмотрите: все дюны завалены мусором, бутылками, клочьями газет, потому что задницу себе подтирают геевскими газетами. Умоляю: «Тетки! Не сорите так, ну как потом все выглядит!» Вы уж, пан Михал, это запишите.
  • Наталия Марченкоhar citeratför 7 år sedan
    Нет больше диких пляжей, на которых я собирала янтарь, нет! А что там творилось в восьмидесятые! Никто не знал о СПИДе, все его друг другу запросто передавали. Никто не пользовался презервативами. Да и зачем? И где-то так около восемьдесят восьмого вдруг стали об этом говорить. Здесь, на пляже, в Любиеве, в Ровах, и там есть такой же пляж. Начали поговаривать, но только поговаривать, никому и в голову не приходило, что подобное может случиться в Польше. Это все с мифического Запада, как какие-нибудь там ананасы, как шмотки какие-то шикарные, что-то вроде наркотиков. Словом, экзотика, и никто даже не подозревал, что такое может и до нас дойти. Наверняка все свято верили, что, если бы не падение режима, до этого бы не дошло. Как такое возможно: СПИД при коммунизме? В наших серых магазинах в очереди стоял бы тип с красной звездой на лбу, что ли? СПИД, он ведь скорее ярко-красный, а коммунизм серый. Да и случись при коммунизме что-нибудь подобное, никто бы об этом не говорил, не писал. Это Запад пришел к нам и притащил свои болячки, свои сомнительные ананасы. А кто его приглашал? Плохо разве было над озером Вигры, августовские ночи, бакланов тоненькая нить, танцы на деревянном причале Комары
fb2epub
Dra och släpp dina filer (upp till fem åt gången)