Совсем как ты

Отсутствие негатива куда важнее любого позитива

И пусть в этом не было будущего, но было настоящее, а из него-то и состоит жизнь.

Или, например, что после двухчасового замогильного пения этого инструмента у человека возникает неодолимое желание собрать все имеющиеся в стране лютни, чтобы устроить из них гигантский костер.

Отсутствие негатива куда важнее любого позитива

странная штука: в его возрасте проводишь половину времени, мечтая о том, что может с тобой приключиться, а вторую половину — стараясь об этом не думать, и в любом случае увязаешь в той жизни, что казалась такой незначительной, где-то на полпути между детством и плодами перманентной взрослости.

Сладенький, так бы его и съела, — сказала Эмма, выйдя на свежий воздух.
— Кто?
— Джо. Парнишка, который меня обслуживал.
— Не сказала бы, что он так уж рвется быть съеденным.
— Он просто не знает, как я могу его приготовить

По большому счету именно таким и представляешь себе незнакомого кавалера, которого тебе порекомендовали общие знакомые: приятный, уязвимый, безобидный, слепо верящий в способность чужой женщины избавить его от одиночества. Ей подумалось: не возникают ли сходные ощущения и у него, но она не считала, что излучает такую же меланхолию. А может, это самообман. В считаные мгновения ей стало ясно: второго свидания не будет

Она была счастлива, она нежилась в мыльном пузыре и видела лишь одну причину его проткнуть: никакие мыльные пузыри не составляют реальной жизни. Мыльные пузыри, однако, делают жизнь сносной, и фокус в том, чтобы выдуть их как можно больше. Есть пузыри — новорожденные младенцы, пузыри — свадебные путешествия, пузыри — карьерные успехи; а также пузыри — новые друзья, пузыри — удачные выходные; бывают и крошечные пузырьки-телесериалы, пузырьки-застолья, пузырьки-вечеринки. Каждый пузырь лопается сам по себе, и тогда надо поскорее добраться до следующего. Бывали времена, когда жизнь не искрилась легкими пузырьками. А давила тяжестью

Он был педагогом старой закваски — в том смысле, что главными воспитательными методами служили ему насмешка и сарказм

— Слушай, а тот человек, с которым ты беседовал о футболе...
— А, тот страдалец. Его жена притащила.
— Как по-твоему, что он о нас подумал? Когда я вернулась?
— Ничего.
— Совсем ничего?
— Совсем ничего. Это ты сама стала думать, как бы он чего не подумал. А люди не заморачиваются.
Наверно, так и есть, подумала Люси. Наверно, все сводится к раздумьям о раздумьях — чем это не определение комплексов?