План «Барбаросса». Крушение Третьего рейха. 1941–1945

Только Рундштедт целиком противился этой идее, советовав оставить армию на Днепре до весны 1942 года. Но это было неприемлемо для Гитлера. А поскольку большинство старших генералов – Бок, Клюге, Гот, Гудериан – отвечали за центральный сектор (и питали честолюбивые замыслы), естественно, Рундштедт остался в одиночестве среди высших генералов.
Разумеется, главнокомандующий ничем не выдавал своей неуверенности, когда говорил с бароном фон Либенштейном и другими начальниками штабов в ставке Бока 15 сентября. Целью новых операций, сказал он собравшимся, было «уничтожение последних остатков группы армий Тимошенко». Для этого потребуется три четверти германских войск на Восточном фронте, включая все танковые дивизии (кроме находящихся в группе Клейста, которые должны продолжать очистку Украины). Гёпнер уже передислоцирован с севера и займет позицию в центре. На дальних флангах снова будут танковые армии Гота и Гудериана.

Тревожное чувство пирровой победы посещало в основном солдат пехоты, и это ощущалось в их письмах домой и дневниках. Но потребовалось куда больше времени, чтобы это чувство ощутило и ОКХ. Только не раньше конца августа там стали задумываться о вероятности зимней кампании. 30 августа Гальдер приказал:
«Учитывая последние события, которые могут вызвать необходимость проведения операций даже во время зимы, предписываю оперативному отделу составить доклад о потребностях в необходимом зимнем обмундировании».

В конце сентября 1941 года, когда в Киевском очаге сопротивления замолкли последние выстрелы и были заколочены досками двери товарных вагонов, везущих на запад русских военнопленных, немцев мучила неразрешимая загадка: медведь мертв, но он не падал. Потери русских никогда не будут точно известны, но ОКВ оценивало их в два с половиной миллиона человек, 22 тысячи орудий, 18 тысяч танков и 14 тысяч самолетов. Эта статистика основывалась на анализе данных разведки. Она почти точно совпадала с данными о численности русских, которые эти же специалисты разведки подготовили в начале кампании. За счет чего же тогда держалась Красная армия?

украинская кампания способствовала проигрышу Гитлера в войне: ее замысел и выполнение лишили его всех шансов покончить с русскими до зимы.

Это наступление было первым и единственным случаем, когда немцы пытались взять город штурмом. Ведущий западный специалист по осадам считает, что «…отводом танковых дивизий как раз в момент, когда овладение городом казалось почти фактом, Гитлер спас Ленинград». Но так ли это справедливо? Только оглядываясь назад, можно увидеть, что город был «спасен» факторами, действовавшими осенью 1941 года. А в то время каждый здравый подход приводил к заключению, что длительная осада окажется, в конце концов, успешной. Да и на деле тяжелое положение Ленинграда продолжало все время ухудшаться до тех пор, пока не была прорвана осада в 1943 году, когда стратегическая инициатива перешла к русским. Далее доказывать, что Ленинград был «спасен» в 1941-м, вызывает вопрос: насколько его взятие 41-м танковым корпусом «казалось несомненным»? Хотя немцы постепенно сжимали полевые оборонительные сооружения на окраинах, а местами и прорывали их силами нескольких танков – все равно, перед ними стояла перспектива длительных ожесточенных уличных боев в городе с крайне прочными каменными зданиями, перерезанном сетью каналов и проток. На подобной местности ополченские войска, вооруженные бутылками с горючей смесью и динамитными шашками, как уже показала осада Мадрида, могут перемалывать целые корпуса кадровых войск.

к 16:00 поднялась на высоту 167, невысокий холм около 450 футов, наивысшую точку Дудергофских высот.
Перед победоносными войсками в солнечном сиянии на расстоянии 12 километров расстилался город Ленинград со своими золотыми куполами и башнями и его порт с военными кораблями, которые пытались обстрелом из своих самых тяжелых орудий не дать удержаться немцам на высотах.
На левом фланге танкового корпуса пехота медленно пробивала себе путь вперед, и как только высота 167 была очищена от русских орудий и наблюдателей, она стала продвигаться быстрее, занимая пригородные районы Слуцка (Павловска) и Пушкина, а вечером 11 сентября Красное Село.
К 12 сентября, четвертому дню штурма, командованию сухопутных войск (ОКХ) стало ясно, что на театре военных действий, откуда они рассчитывали взять подкрепления, бушуют кровопролитные бои. Гальдер передал Леебу по буквопечатающему аппарату, что город «не должен быть взят, а только окружен. Наступление не должно заходить за рубеж шоссе Петергоф – Пушкин» (который уже был пройден). Однако на следующий день Гитлер дал новую директиву. Была ли она подсказана Кейтелем, который сам был сторонником наступления на Ленинград и другом Лееба, или потому что идея столь блестящей победы снова захватила его воображение, но фюрер провозгласил:
«Чтобы не ослаблять наступление… [воздушные и бронетанковые силы] не должны сниматься оттуда вплоть до осуществления полного окружения. Поэтому дата, указанная в Директиве № 35 для передислокации, может быть передвинута на несколько дней».
Так как под «полным окружением» в этой последней директиве понималось «в пределах артиллерийского огня» и так как ни одно полевое орудие в германской армии не могло стрелять с одного конца Ленинграда до другого, отсюда практически вытекал приказ ворваться в сам город. В последующие четыре дня германская удавка постепенно сжималась. В центре было занято Пулково, Урицк (Лигово), рядом с побережьем, соединяющимся с центром города четырехмильным «променадом», и Александровка, где находилось кольцо трамвайной линии с Невского проспекта. Но в изменчивом течении ближних боев незаметно наступил тот момент, столь часто не замечаемый ни той, ни другой стороной, когда наступающие тратят свои силы на все менее впечатляющие достижения. Атака с трех сторон на русские позиции у Колпина силами 6-й танковой и двух пехотных дивизий была отражена. В тот же самый день ОКВ приказало «немедленный» отвод 41-го танкового корпуса и 8-го воздушного корпуса. В ночь на 17 сентября 1-я танковая дивизия начала грузить свои уцелевшие танки на железнодорожные платформы южнее Красногвардейска (Гатчины), а 36-я моторизованная дивизия направилась своим ходом на Псков. Только понесшая тяжелые потери 6-я танковая была оставлена на несколько дней, чтобы оторваться от противника и зализать свои раны. В этот вечер Гальдер мрачно отмечает

Русским не хватало артиллерии, да и всего, что не производилось на месте, в Ленинграде и пригородах. Зато у них было большое количество средних и тяжелых минометов, огонь которых, на дистанциях того первого дня боев, был почти так же эффективен, как и огонь регулярной полевой артиллерии. В прибрежном секторе между морем и Красным Селом двенадцатидюймовые орудия флота усиленно обстреливали тыл германской армии. На поле боя сражались танки KB, экипажи которых состояли из испытателей и механиков с Кировского завода, где и в то время продолжали выпуск танков, примерно по четыре единицы в день. Именно в такого рода действиях – в ближнем бою – типичные русские качества, такие, как храбрость, упорство, смекалка в использовании маскировки и засад, более чем компенсировали те недостатки в руководстве и материальной части, которые приводили к огромным потерям на открытой местности на границе и на Луге.

Первое «твердое решение» Гитлера было «сровнять город с землей, сделать его необитаемым и освободить от необходимости кормить население зимой». После того как город будет стерт с лица земли, эту местность можно будет отдать финнам. Однако финны, к сожалению, очень не хотели иметь какое-либо отношение к этому плану. Возникал вопрос и о мировом общественном мнении. Массовые убийства в таких масштабах было бы нелегко объяснить – даже тем, кто взирал на Гитлера как на сокрушающий большевизм молот. Тогда Геббельсу было дано указание сфальсифицировать план, в соответствии с которым Советы якобы намерены уничтожить город сами.
Германские военные не желали вообще «связываться» с гражданским населением. Варлимон подробно изучил этот вопрос и подготовил меморандум. «Нормальная» оккупация была отвергнута. Но можно было бы пойти на эвакуацию детей и стариков (надо думать, в «душевые камеры» концлагерей) и «предоставить остальным право умереть от голода». Но это тоже могло привести к «новым проблемам». Возможно, лучшим решением было бы изолировать весь город, окружив его проволокой под током и охраной с пулеметами. Но тогда осталась бы «опасность эпидемий». В случае если это решение будет принято, корпусным командирам будет необходимо применять артиллерию против гражданских лиц, пытающихся вырваться из города, поскольку Варлимон считал, что «сомнительно, чтобы пехота стреляла в женщин и детей, пытающихся вырваться наружу». В любом случае «ликвидацию населения нельзя возлагать на финнов».

Заменившим его генералом был начальник штаба Красной армии, «пожарный», который в свое время будет приезжать и стабилизировать практически каждый опасный сектор Восточного фронта, – Георгий Жуков.

11 августа группу армий «Центр» официально уведомили, что план генерал-полковника Гудериана (для наступления по Московскому шоссе) отвергнут как «совершенно неудовлетворительный».