Пока мы лиц не обрели

Жажда обладать тем, кому не можешь дать ничего, изнашивает сердце.

в душе, как и в почве, не самые красивые цветы пускают самые глубокие корни

Мне кажется – но я только слабый и смертный человек, а богам виднее, – онделает так потому, что облик его и лицо не столь приятны на вид

Любить и терять любимых - и то и другое в природе вещей. Если, принимая первое, мы не можем вынести второго, мы проявляем тем самым нашу слабость.

она счастлива. Ты видела это своими глазами. Она в десять раз счастливее, чем была рядом с тобой. Оставь ее в покое. Не мешай ее счастью. Не отнимай у нее того, что сама не можешь ей дать

По-моему, единственное различие между явью и сном заключается в том, что первую видят многие, а второй - только один человек. Но то, что видят многие, может не содержать ни грана правды, а то, что дано увидеть только одному, порой исходит из самого средоточия истины.
Этот ужасный день наконец закончился. Все дни рано или поздно кончаются, и в этом - великое утешение; может быть, только в стране мертвых есть такие страшные места, где один и тот же день не кончается никогда.

С рабом? — сказала я. — Нет, с женщиной.

Как любил говорить наш учитель, красота девочки была «в природе вещей»; это была та красота, которую люди втайне ожидают от каждой женщины – да что там! – от каждого неодушевленного предмета, – но не встречают почти никогда. В присутствии Психеи все становилось прекрасным: когда девочка бегала по лужам, лужи казались красивыми, когда она стояла под дождем, казалось, что с неба льется чистое серебро.

А еще легче поверить в то, что боги решили надо мной посмеяться. Это больше всего на них похоже: они ставят тебя перед загадкой, а затем насылают морок, который смущает ясность мысли и не дает найти правильный ответ. Если боги искренне хотят направить нас на верный путь, к чему вся эта игра? Психея умела говорить начистоту, когда ей было три года, — неужели небожители глупее трехлетнего ребенка?

Любить и терять любимых — и то и другое в природе вещей. Если, принимая первое, мы не можем вынести второго, мы проявляем тем самым нашу слабость.