Наталья Болдырева

– Стиль – это то, что ты развиваешь со временем, и тебе часто приходится пробовать много всего, пока ты не найдешь что-то индивидуальное.

Как сказал один мой очень мудрый друг: сосредоточьтесь на собственном пути, идите в собственном темпе и не смотрите по сторонам.

Нет в мире хуже ощущения, чем видеть любимую женщину в муках и быть не в состоянии что-то сделать

– Ты ищешь это?

Я поворачиваюсь и делаю шаг в гостиную, настолько маленькую, что пять предметов потрепанной мебели: два стола, два дивана – один двухместный, другой одноместный – и одно кресло – прижаты друг к другу как сардины в банке. Кусок плоти на диване машет моими ключами. В ответ на мой раздраженный вздох и презрительный взгляд он ухмыляется и запихивает их под прикрывающие задницу треники.

– Иди, возьми их.

Я удрученно провожу рукой по выпрямленным волосам, прежде чем начать атаку на отчима.

– Дай мне мои ключи, – требую я.

Рэй искоса смотрит в ответ.

– Проклятье, ты выглядишь сексуально сегодня. Ты превратилась в настоящую куколку, Рина. Нам с тобой стоит замутить.

Я игнорирую его жирную руку, падающую на промежность. Никогда не видела мужчину, настолько безнадежного, чтобы хвататься за собственное хозяйство. На его фоне Гомер Симпсон кажется джентльменом.

– Мы с тобой не созданы друг для друга. Так что не смотри на меня и не зови меня Риной. – Рэй – единственный человек, который называет меня так, и я, мать его, ненавижу это. – А теперь дай мне мои ключи.

– Я же сказал, подойди и возьми.

Стиснув зубы я сую руку под его жирную задницу и пытаюсь нащупать ключи. Этот мерзкий кусок дерьма Рэй хрипит и извивается, пока моя рука не натыкается на металл.

Я вытаскиваю ключи и направляюсь к двери.

– Да что тут такого? – глумится он за спиной. – Мы не родня, так что никаких проблем с инцестом.

Я останавливаюсь, не веря своим ушам, и трачу тридцать секунд своего драгоценного времени, чтобы сказать:

– Ты мой отчим. Женат на моей матери. И… – я подавляю приступ тошноты, – …  спишь сейчас с бабушкой. Так что дело не в том, родня мы или нет, а в том, что ты – самый мерзкий человек на свете, и ты должен сидеть в тюрьме.

Его карие глаза темнеют.

– Следи за своим языком, девочка, или однажды вернешься домой, а дверь будет заперта.

Плевать.

– Я плачу треть ренты, – напоминаю я ему.

– Ну, может, тебе придется платить больше.

Он снова разворачивается к телевизору, а я трачу еще несколько ценных секунд, представляя, как бью его по голове сумочкой. Оно того стоит.

– Если мы приступим, – повторяет она, – ты должен понять, что это просто секс. Никакого неловкого утра и никаких телефонных номеров.

Я присаживаюсь в черное кожаное кресло, стоящее перед письменным столом, и невольно задаюсь вопросом, каково будет находиться по другую сторону. Это будет значить, что я достигла цели, и никто больше не примет меня за человека, пришедшего за бесплатной юридической помощью.

– Еще одно свидание, – уточняю я. – Позвонишь мне, когда у тебя будет немного свободного времени?

Жду возражений, но она просто поднимается на цыпочки, целует меня в губы и отстраняется, чтобы сказать:

– Конечно.

Хотя Дин отправится в Нью-Йорк. Он не смог поступить в юридическую школу и получил работу учителя в младшей школе. Элли дали роль в телешоу, которое снимают на Манхэттене, так что, полагаю, они уедут вдвоем.

Дома я – повар, делаю большую часть уборки и слежу за тем, чтобы техника находилась в рабочем состоянии. Так меня воспитала мама. Отца не было – он умер, когда мне было три года, так что я едва его помню. Но мама всеми силами пыталась сделать так, чтобы я не ощущал его отсутствие, а отца, которого мне все же недоставало, заменили тренеры по хоккею.

Техас – футбольный штат. Я бы, вероятно, пошел по этому пути, если бы в пять лет не побывал на каникулах в Висконсине. Раз в год мы с мамой навещали сестру моего отца в Грин-Бее. Или, по крайней мере, пытались. Иногда на это не было денег, но мы старались изо всех сил.

Во время той поездки тетя Нэнси одела меня и взяла на каток. В Грин-Бее чертовски холодно – полагаю, это ночной кошмар большинства людей, – но мне понравился мороз на щеках и то, как холодный воздух свистит в ушах на открытом катке. Несколько детей постарше устроили игру в хоккей, и я кайфовал, глядя, как они стремительно носятся с шайбой. Эта игра казалась очень веселой. Когда на следующей неделе мы с мамой вернулись в Техас, я объявил, что хочу играть в хоккей. Она снисходительно рассмеялась, но все же нашла круглогодичный каток в часе езды от дома.

Думаю, она считала, что я это перерасту. Вместо этого я влюбился в хоккей еще больше.

И вот я здесь, на Восточном побережье, в колледже Лиги плюща, играю в хоккей за команду, которая выиграла три национальных чемпионата подряд. Но у меня такое чувство, что четвертого раза не будет, судя по тому, какие результаты мы показывали в последнее время.

– И, Сабрина, позволь дать тебе совет. Потрать немного денег на свой гардероб. Это поможет почувствовать себя как дома, и играть сразу же станет легче. Одевайся так, как одевалась бы для работы, которую ты хочешь, а не для той, которая у тебя есть.

Я киваю, надеясь, что мои щеки не горят огнем. А я-то думала, время «унизь Сабрину» закончилось.