Руникс

— Я не джентльмен, чтобы отпустить тебя за просто так, — тихо сказал он. — Ты у меня в долгу.

А затем он закрыл пространство между ними. Морана сглотнула, ее рука сжалась на дверной ручке, несмотря на то, что сердце колотилось, и она откинула голову назад, чтобы их глаза не отрывались. Он долго смотрел на нее, прежде чем наклониться, их взгляды не двигались, и прошептал, его дыхание окутало ее лицо, его мускусный запах пронзил ее нос.

— И я соберу это однажды.

Морана почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

А потом она выбежала из комнаты.

— Я предпочитаю тебя, блондинкой.

У нее перехватило дыхание от голоса, доносившегося из-за ее спины. Голос, который она не могла забыть неделю. Голос, который прошептал ей в кожу способы убийства, как ласку любовника. Голос крепкого виски и греха.

Она подняла взгляд, ее глаза оказались на одном уровне с дулом глока, направленным прямо ей в голову. Она медленно позволила своему взгляду переместиться вверх к уверенным, твердым пальцам, вверх по предплечьям, обнаженными под сложенными рукавами черной рубашки, скованными мускулами, вверх по плечам, которые, как она знала, обладали силой, чтобы прижать ее бесполезную к стене, вверх по щетине, квадратной челюсти и, наконец, по глазам. Его голубые, голубые глаза.

Это была всего лишь секунда наблюдений, секунда женской признательности, прежде чем она позволила себе вспомнить, кем он являлся.

И взмахнул рукой, она направила пистолет прямо ему в сердце, а его собственный, в ее голову, в безмолвном противостоянии.

Встав, ее глаза не отрывались от его, ее рука не дрогнула в хватке, Морана склонила голову.

— Я предпочитаю, чтобы ты ушел.

Другой голос прервал их напряженный момент .

— Я должен сказать, что редко можно найти человека, не говоря уже о женщине, которая не боится Тристана