Я все еще надеялся, что случившееся обернется недоразумением – математическим эквивалентом стаи птиц, чье радарное эхо случайно оказалось похоже на что‑то более зловещее, – но до меня наконец‑то стала доходить вся серьезность ситуации.
Обитатели «той стороны» были миролюбивы настолько, насколько дружелюбны добрые соседи, но если их математическая инфраструктура подвергалась угрозе, они оказывались перед реальной перспективой уничтожения. Однажды они защитили себя, но проявили большую сдержанность только потому, что смогли проследить источник угрозы и понять ее природу. Они не уничтожили напавших – то есть нас, – не погубили Шанхай, не выбили основание из‑под нашей Вселенной.
Новая же атака не была непрерывной, однако никто не знал ее источник, не ведал, что она могла предвещать. Я полагал, что наши соседи сделают не больше необходимого, чтобы гарантировать свое выживание, но если их вынудят нанести ответный удар вслепую, то у них может не оказаться иного способа, кроме как превратить наш мир в пыль.