Unknown Author

ЙОЗЕФ. Понимаешь, когда с Мартой произошел этот несчастный случай, то она попала в больницу, и там ей ампутировали этот палец. Ну и Марта попросила хирургов отдать ей отрезанный палец. Не знаю, зачем она это сделала, наверное, от шока? И вот она вернулась домой из госпиталя вместе с отрезанным пальцем. Еще не зная, что с ним делать, Марта положила палец в холодильник. Там я его и обнаружил. И знаешь, когда я увидел там этот палец, то две мысли пришли мне в голову. Первая мысль, что ведь это обычный кусок мяса, и он лежит рядом с другим куском мяса, в то время мы еще не были вегетарианцами, и у нас в холодильнике прямо рядом с пальцем лежал кусок замороженной говядины. Ну и я подумал, что вот передо мной мясо коровы, а вот мясо человека. Мясо и мясо. И тогда мне в голову пришла вторая мысль, что вот я проживу всю жизнь, но так никогда и не узнаю вкус человеческого мяса. Ну как мне представится такая возможность? Где я возьму человеческое мясо? Ведь не убийца же я? А тут вот. Вот оно лежит. И никто при этом не отдал свою жизнь, и никакого греха при этом не было совершено. Ну вот мне и пришло в голову попробовать человека, раз выпала такая возможность в виде пальца. И вот я рассказал об этом Марте, и она, к моему удивлению, сразу же согласилась. И тогда мы сварили этот палец, а потом, отделив мясо от костей, съели. Там вышло-то всего по крохотному кусочку, ну что ты хочешь – женский палец, тем более что в то время Марта была худенькой девушкой, не такой рыхлой подушкой, как сейчас. Ну вот мы это сделали, и, кстати, сразу после этого мы решили стать вегетарианцами, и с тех пор мы не едим не только мяса, но и рыбу тоже, вот так вот.

Елена в ужасе смотрит на Йозефа.

ЕЛЕНА. Зачем вы это сделали, Дональд?!

ЙОЗЕФ. Ради получения опыта. Ты когда-нибудь ела людей, Сарра?

ЕЛЕНА. Ну конечно нет.

ЙОЗЕФ. Ну вот, а я ел

МАРК. Ну почему этот мир – такое чудовище? Чудовище, пожирающее своих собственных детей? Почему этот жуткий мир такой кровожадный, почему он откусывает головы своим собственным детям? Что мы такого сделали, в чем провинились? За что нам все это? За что нам это? За что?

ЙОЗЕФ. А разве ты, Роберт, не голосовал за нынешнего президента? Конечно, ты голосовал. А разве твой нынешний президент не выступает в поддержку бомбардировок Ирака, разве он не поддержал президента Соединенных Штатов Америки, который приказал своим летчикам наносить бомбовые удары по городам с мирными иракскими жителями и не только это. А разве от этих бомб не погибли чьи-нибудь дети? А разве матери этих детей, выбежав на улицу с мертвыми детьми на руках, не кричали: «За что нам все это? В чем мы провинились?», разве они не считают этот мир чудовищем, откусившим головы их детей, Роберт? Кто в этом виноват? В этом виноваты: летчики, сбросившие эти бомбы, президент США, отдавший приказ, твой президент, поддержавший эти бомбардировки, и ты, проголосовавший за своего президента

Наконец, многочисленные данные, в том числе данные этнографии, прямо указывают на то, что изображениям (так же как танцам и различного рода драматическим действиям) придавалось какое-то исключительно важное и сугубо практическое значение.