Александра Соколинская

в память обо всех знаменитых писателях и художниках, чья жизнь завершилась сифилитическим дурманом, возникло верование, что умственное повреждение, ­причиненное сифилисом центральной нервной системе, рождает ­оригинальные мысли об искусстве

В Хижине Перспективы четыре комнаты. Эту комнату я называю Весенней: в ней мой кабинет и спальня, десять на двенадцать футов полированной вагонки с единственным окном, выходящим на море. Перед окном стоит простой стол восемнадцатого века из вяза. На нем — настольная лампа из тусклой меди, две оловянные кружки с марками, мелочью и скрепками, несколько бутылочек с тушью, карандаши, конверты, обрывки бумаги, на которых я делаю заметки для этого дневника, железная плевательница в качестве пепельницы, а в центре — металлическая табакерка в виде викторианского домика, где я храню деньги и чековую книжку.

этом неформальном венке она сидела, выпрямившись, за фисгармонией, и играла любимый гимн, выводя жидким сопрано:

Пребудь со мной; вечернею порой
Пусть тьма все гуще, Ты пребудь со мной

ы живем вместе, лицом к лицу, и реагируем друг на друга, но всегда и во всех обстоятельствах мы сами по себе... каждый воплощенный дух обречен страдать и наслаждаться лишь собственными ощущениями, чувствами, прозрениями и капризами, которые не могут быть переданы иначе, кроме как через символы и посредников...

Галлюциногенные сумерки, омытые таким цветом, что довел бы Моне до самоубийства.

Всегда становясь, но так никогда и не став.

Можно ли назвать ядерную индустрию гнилью в сердце демократии, вокруг которой собираются, словно бабочки, призрачные тайны?

Отправились по магазинам. Магазины не пустые, но люди ничего не могут себе позволить. Витрин нет. Продукты навалены некрасивыми кучами. Аня купила килограмм сосисок, и я заметил приподнятые брови продавца. В очереди за хлебом практически никто не покупал целый батон. Яйца продаются поштучно. Десять фунтов — сто пятьдесят тысяч злотых — недельный заработок. Очередь в алкогольный отдел состоит исключительно из мужчин.

Смастерил затычку для раковины из бутылочной пробки и сумел достать полотенце — прошлым вечером пришлось вытираться занавесками; надеюсь, на той стороне улицы никто за мной не следил. Вода в туалете не спускается, сток забит газетой коммунистической партии «Каждый».

Вчера вечером в кухонной стене появилось новое окно. Я ужинал, глядя на атомную электростанцию, сверкающую под звездным небом и оранжевой луной. Вавилон двадцатого века, огромный, сияющий лайнер, выброшенный на берег в пустыне.