Иби Зобои

Следуй зову сердца, а не гордости, mija.

Я всегда считала своим домом Бушвик, но тут вдруг поняла: дом там, где мои родные люди, а где именно — не так важно.

Я раздвигаю шторы, чтобы поздороваться со своим перекрестком Бушвик и Джефферсон-авеню, — у меня собственный способ потянуться с утра и зевнуть на утреннее солнце. Отсюда видно, как по всему кварталу плавают слова, точно пыль с проходящих наверху рельсов. Все слова — из стихов. Я собираю эти слова в строки и пытаюсь осмыслить то, что вокруг: мой район, мой Бруклин, мою жизнь, мой мир, саму себя в нем.

Мне иногда кажется, что лучше слушать рев автобусов, дребезг легковушек и грохот музыки, чем постоянную болтовню сестер — да и мамину тоже. Она из всех самая громогласная и порой говорит такое — туши свет. Самые тихие в нашей семье — папуля, Дженайя и я. Все мы любим устроиться на диване, почитать книжку или посмотреть документалку, а не сплетничать с мамой.

Папуля читает так, будто книги в мире того и гляди иссякнут. Иногда кажется, что истории и история ему интереснее, чем люди.

И не обращайте внимания на моего младшего брата, он дуется, потому что не хотел уезжать с Манхэттена.
— Чел, ничего я не дуюсь. Просто… приспосабливаюсь, — отвечает Дарий, скрещивая руки на груди.
— Да уж, к такому поди приспособься, — говорю я, и мое любопытство касательно этих парней разом отключается. Не люблю я, когда плохо отзываются о моем районе, особенно если это люди, которые говорят «понятное дело» и «чел». Я корчу Дарию злобную бушвикскую рожу, но он, похоже, не врубается. Просто стоит, выпятив верхнюю губу, как будто принюхивается к вони своего занудства.

Велосипед проносится мимо, велосипедист показывает мне средний палец — я, мол, едва не угробила его хипстерскую машину своими тщедушными метр шестьдесят.

Чашечку с крепким черным кофе он поставил на стопку книг, а сам вдыхает аромат пудинга с хабичуэлой у себя на тарелке. Мы-то все знаем: папа не любит, когда его отрывают от еды. Но Мадрине наплевать.

Да, но скорей бы обратно, — отвечает она.
Я резко поднимаю голову, смотрю на нее в упор.
— Чего? Ты же только что приехала.
— Знаю, Зи, но мне нужно пространство. Широкое пространство, чтобы расправить руки. И тишина, чтобы слышать собственные мысли.

ебе дома уже неуютно?