Евгения Чистякова-Вэр

Нечистая совесть – лютый враг покоя

– Я склонен к каиновой ереси, – говаривал он со скрытой усмешкой. – Я не мешаю брату моему искать погибели, которая ему по вкусу

Небо было скрыто непроницаемым шоколадного цвета пологом, но ветер гнал и крутил эти колышущиеся пары

Пьяница, задумавший отучить себя от своего порока, лишь в редком случае искренне содрогнется от мысли об опасностях, которым он подвергается, впадая в физическое отупение.

прошел по двору, и созвездия, чудилось мне, с удивлением смотрели на первое подобное существо, которое им довелось узреть за все века их бессонных бдений;

Пьяница, задумавший отучить себя от своего порока, лишь в редком случае искренне содрогнется от мысли об опасностях, которым он подвергается, впадая в физическое отупение

то заставило их подойти к камину – к нему было пододвинуто покойное кресло, рядом на столике расставлен чайный прибор, и даже сахар был уже положен в чашку. На каминной полке стояло несколько книг; раскрытый том лежал на столике возле чашки – это был богословский трактат, о котором Джекил не раз отзывался с большим уважением, но теперь Аттерсон с изумлением увидел, что поля испещрены кощунственными замечаниями, написанными рукой доктора.

«Дорогой Аттерсон! Когда вы будете читать эти строки, я исчезну – при каких именно обстоятельствах, я не могу предугадать, однако предчувствие и немыслимое положение, в котором я нахожусь, убеждают меня, что конец неотвратим и, вероятно, близок. В та

таком случае начните с письма Лэньона, которое он, если верить его словам, собирался вам вручить; если же вы пожелаете узнать больше, в таком случае обратитесь к исповеди, которую оставляет вам ваш недостойный и несчастный друг Генри Джекил».

«9 января 18… года.
Дорогой Лэньон, вы – один из моих старейших друзей, и, хотя по временам у нас бывали разногласия