Александр Бренер

Как сказал в своих предсмертных записках Чезаре Павезе: «Сперва я думал, что мир жесток и мерзок. Но теперь я понял, что это я был жесток и мерзок»

Но действительно ли я неуправляем, как подобает плебейскому поэту? По-настоящему никому не подвластен? И что это значит: быть неподвластным, неуправляемым?

На нём — голубой берет со звенящими бубенцами, жёлтые штаны с алыми лампасами, зелёная пелерина с бахромой.

Он почитал себя выше Кандинского — так оно и было на самом деле.

В его творчестве сквозила одновременно невинная девица в тесных трусах и обалденная грязная блядь с сочащейся пиздой.

Затевал тайные оргии с эпохами и титанами.

Он — оборванец и бомж в искусстве

Он, оса, высасывал из лужицы мёда всё: от пещерной живописи Ласко до Одилона Редона и Клее.

Калмыков — подзаборная Майя Плисецкая, ненаёбная птица, а не фальшивка в лофте!

Пикассо по сравнению с ним — пузатый, гладкий и умный хомяк, держащий за щекой весь Лувр.