Владимир Ярцев

Но позже моя дикая радость проходит, и я плачу, оплакиваю себя, не в состоянии найти утешение ни в чем, всхлипывая, бормочу: «Я лишь хочу, чтобы меня любили», проклинаю мир и все, что мне втолковывали: принципы, различия, выбор, мораль, компромиссы, знание, сообщество, молитвы, — все это было неправильно, не имело никакой цели. В конце концов все свелось к одному: смириться или умереть.

прекращаю стучать ногой по полу и медленно обвожу взглядом ресторан, то есть бистро. Меня очень волнует, как выглядят мои волосы, и я вдруг очень жалею, что не сменил мусс, потому что с тех пор, как я в последний раз видел свои волосы, пару секунд назад, ощущение стало другим. Мне кажется, что, пока я шел от бара до столика, в моей прическе что-то изменилось. К горлу подступает теплая тошнота, но поскольку на самом деле мне все это снится, то мне все-таки удается прои­з­нести

снизу вверх, а когда дохожу до груди, я тыкаю ножницами наугад и совершенно случайно (ил