Бертольд Брехт

Мамаша Кураж. Народ торговый. (Поет.)
Эй, командир, дай знак привала,
Своих солдат побереги!
Вот мой фургон. Пусть для начала
Пехота сменит сапоги.
И вшей кормить под гул орудий,
И жить, и превращаться в прах
Приятней людям, если люди
Хотя бы в новых сапогах.
Эй, христиане, тает лед!
Спят мертвецы в могильной мгле.
Вставайте! Всем пора в поход,
Кто жив и дышит на земле.
Без колбасы, вина и пива
Бойцы не больно хороши.
А накорми - забудут живо
Невзгоды тела и души.
Когда поест, попьет военный,
Ему не страшен злейший враг.
Какой дурак в огне геенны
Гореть захочет натощак!
Эй, христиане, тает лед!
Спят мертвецы в могильной мгле.
Вставайте! Всем пора в поход,
Кто жив и дышит на земле.

Советские критики, отмечавшие рационалистический стиль постановки, не совпадающий (как писали некоторые авторы) с традициями русского театра, тем не менее единодушно сошлись в высокой оценке спектакля

Брехт - драматург, режиссер и теоретик выступает в счастливом единстве; это вершина его эпического, так называемого "антиаристотелевского" искусства. И наша позиция зрителей вполне соответствует идеалу Брехта... Только в драматические минуты действия... вопреки кодексу Брехта, мы из зрителей _наблюдающих_ превращаемся в зрителей _сопереживающих

Ввиду возрастающей человеческой черствости коммерсант Пичем открыл заведение, в котором несчастнейшие из несчастных могли бы приобрести внешность, способную тронуть все более и более ожесточающиеся сердца

Он сердобольный! Из вас же никогда в жизни не выйдет нищего

Пичем. Стало быть, все очень просто. Ты вышла замуж. Что делают, когда выходят замуж? Да разве ты сообразишь! Так вот: когда выходят замуж, разводятся, не правда ли? Неужели так трудно до этого додуматься

Сначала хлеб, а нравственность — потом.

А Дрезден — скопище дыр.
Но вдруг Америка
Русским не поверит, а?
И вдруг между собой еще
Они начнут побоище,
И Майер, снова в каске,
Захватит весь мир!

Вот Украины гнусный разоритель
Лакейтель, пред Адольфом лебезивший,
Трофеями себя обогативший,
Ценитель танков, коньяков ценитель.
Что двигало им? Долг! Ведь он солдат.
Из чувства долга кровь он проливал.

Тех, от кого идет проклятье
Войны, стыда, кровопролитья.
Тот, кто твердил вам: «Режь без страха!»
Теперь «Прости!» твердить готов.
Забейте же им глотку прахом
Прекрасных ваших городов!
Кто вздор насчет прощенья мелет,
Кто учит прошлое забыть
В тех молотком, да потяжеле,
Всего вернее запустить.