Амитав Гош

– Вчера не догонишь, а от завтра не уйдешь.

Борясь с внезапными порывами ветра, шхуна бросила якорь, чтобы дождаться рассветного прилива, который доставит ее к месту назначения.

Если по правде, сэр, все действуют, исходя из собственной власти. Мы ничем не отличаемся от фараонов или монголов, разница лишь в том, что, убивая людей, мы притворяемся, будто делаем это ради некоей высшей цели. Но эту притворную добродетель история нам никогда не простит, я вам обещаю.

Однако этим страдания не заканчивались, еще предстояло втолкнуть себя в теснину панталон до колен, а затем изогнуться дугой, отыскивая завязки лифа, сорочки и нижней юбки, после чего ввинтиться в одно из многих платьев, пожалованных благодетельницей.

– Маддоу?

Приказчик не стал поправляться:

– Да, сэр, а что? Вполне сносное имя.

– Как зовут его отца?

Вопрос застал Калуа врасплох; он позаимствовал папашино имя и теперь не придумал ничего лучше, как отдать родителю свое собственное:

– Его звали Калуа, малик.

Ответ удовлетворил приказчика, но не лоцмана:

– А как это пишется, пропади вы пропадом?

Приказчик поскреб голову.

– Если позволите, сэр, я бы предложил написать “ка”, “о”, “эл” – ну, словно “коала”, понимаете? – а в конце “вер”. Колвер. Вроде так будет неплохо.

– Молодец! – сказал лоцман и, прикусив кончик языка, принялся корябать в гроссбухе. – Так я его и записал: Маддоу Колвер.

Калуа прошептал свое новое имя, словно оно принадлежало другому человеку. Затем повторил его, но чуть увереннее, а когда оно слетело с его губ в третий раз, то было уже абсолютно своим, как его собственные глаза, кожа и волосы.

Позже династия Колверов, утверждавшая, что Маддоу Колвер был ее родоначальником, выдумает кучу историй, которые объяснят происхождение фамилии предка и многочисленность его потомков с именем “Маддоу”. Большинство Колверов предпочтет подправить свою родословную, придумав себе фантастически благородные истоки, но всегда будут и те, кто твердо держался истины: достопочтенные имя и фамилия возникли в результате косноязычия торопыги-приказчика и тугоухости сильно подвыпившего английского лоцмана.

следует знать, джентльмены, что между белым человеком и туземцами, поддерживающими его власть в Индостане, существует негласная договоренность: браки и продолжение рода возможны лишь среди себе подобных. В тот день, когда туземцы утратят веру в нас как гарантов кастового порядка, закончится и наше правление. Наша власть зиждется на этом нерушимом принципе, в этом наше отличие от вырождающихся захудалых наций вроде испанцев и португальцев. Если вам, сэр, угодно взглянуть, что получается из смешения рас и рождения полукровок, стоит лишь посетить их владения…

Как это верно, сэр! – с чувством произнес мистер Дафти. – Иного выхода нет. И впрямь, этого требует гуманность. Стоит лишь подумать о несчастных индийских крестьянах – что с ними будет, если в Китае запретят продавать опий? Сейчас-то бедолаги еле сводят концы с концами, а уж тогда станут помирать толпами

Взойдет солнце, и тропа отыщется

Каждый раз перед сном Захарий воздавал хвалу пяти благоприятным событиям, случившимся за день, – обычай был привит матерью как противовес его подчас излишне острому языку.

Велев дочери смести лепестки в кучу, Дити пошуровала в жаровне и поставила на огонь тяжелую сковородку. Потом высыпала в накалившуюся посудину горсть лепестков и придавила их тряпичным гнетом. Через пару минут спекшиеся лепестки выглядели совсем как лепешка роти. Кстати, их так и называли, хотя предназначение этих маковых роти было совсем иным, нежели пшеничных тезок: их