Школа для дураков

«Написанная на одном дыхании, эта повесть, как и другие прозаические произведения Соколова, претерпела не менее пяти авторских переработок; интуиция поверялась очень серьезным отношением к слову. Композиция повести выявляется в соотношении отдельных частей и смене стилевых уровней. Отсутствует не только сюжет: меняются и персонажи, теряя идентичность. Механическое течение времени не признается, как и граница между жизнью и смертью. Языковое экспериментаторство наряду с многими конкретными намеками на советскую действительность и русскую историю, отражает и духовные поиски, внелогические открытия фундаментальных взаимосвязей».
Вольфганг Казак, немецкий славист, литературный критик

«Герой инфантилен и неразумен — этим мотивируется право на композиционную игру, на отталкиванье от жестких ребер разумного мира, на стилистическую эквилибристику и безразличие ко времени, которое течет то в одну сторону, то в другую, как дует ветер. Однако, жанр не детерминирует повествования и не покушается на творческую волю автора: законы жанра эластичны и подвижны, словно тонкая родовая оболочка. Из мира вынута косточка разума, но оставлена прозрачная воздушность души».
Михаил Берг, русский писатель, критик, культуролог, публицист