Луговая арфа

У меня вот есть чаша с золотыми рыбками, но только из-за того, что я люблю рыбок, я не могу любить весь белый свет. Любовь – это сплошная путаница

– Смотри там аккуратнее, Коллин, дай им жару.

Ты можешь говорить все, что ты хочешь, но часто это лишь вредит людям, и все, что ты кому-то взял да и выдал, – лучше забыть. Людям следует все держать в себе. Все то, что у тебя там, в глубине твоей души, – это лучшая часть в человеке, а что же останется в человеке человеческого, если он выплескивает свои тайны наружу?!

В прошлом я все-таки открывался для незнакомцев – людей, что вскоре исчезали, сходили на следующей станции, – все они, если собрать их вместе, составили бы в сумме того самого человека

Зима приходила и покрывала своим голубым дыханием наши окна, и если бы сейчас какой-нибудь волшебник предложил мне подарок, я бы, не мешкая, выбрал бутылочку, в которой бы хранились звуки и голоса нашей кухни – наш смех, наши разговоры, приглушенный треск горящих дров в печи, а еще бутылочку с запахами – пряными и густыми запахами сдобы, доходящей в печи до готовности.

выглядел, как подлая мышь из детской сказки.

Мои ценности, — сказала Долли, открывая ее при свете лампы. Пустые пчелиные соты, высохшее гнездо шершня и высохший до каменного состояния, уже ничем не пахнущий апельсин. Кроме того, она показала голубое яйцо сойки, завернутое в хлопковую вату.

С тем, что осталось, вряд ли можно было бы прикрыть срам карлика — и эта обрезь предназначалась мне на костюм.

— Ну, пожалуйста, не надо, — противилась она. — Понимаешь, Чарли, везде должна быть своя тайна, а я как раз люблю тайну — все кричат, орут, им так хорошо, а если бы я знала, из-за чего, собственно, они кричат и отчего именно им так хорошо, мне не было бы так хорошо. — Судья бывал иногда несколько сбит с толку и даже раздражен, поскольку он так и не смог научить Долли болеть за какую-либо команду. Она полагала, что выиграть должны обе стороны: — Ведь они все такие хорошие ребята!

Но я сам знал, как ответить. Неважно, какие страсти бушуют в наших внутренних мирах, все наши миры достаточно хороши: Долли стала такой, какая она есть, именно благодаря ей самой, благодаря ее внутреннему миру, который она при этом делила со мной и Кэтрин и который стал к тому же чрезвычайно чувствительным к флюидам безнравственности и нечистоты. Нет, Долли, наш мир не так уж плох.